Архитектура Восточной Европы. Средние века 5
Архитектура Восточной Европы. Средние века
В некоторых странах (например, на Руси) необходимость защиты от внешних врагов содействовала возникновению централизованных государств, но чаще состояние феодальной раздробленности и крайнее обострение классовых противоречий облегчали иноземным завоевателям достижение их целей. К тому же в Византии представители господствующего класса, включая императоров, нередко во время междоусобных войн или народных восстаний сами обращались за помощью к внешним врагам империи, облегчая им проникновение в ее пределы.
Так было в начале VII в., когда византийская аристократия обратилась за помощью против "солдатского императора" Фоки к персидскому царю Хосрою, и в конце XII в., когда неугодный крупным феодалам император Андроник Комнин был свергнут ими с помощью норманнов. В конце X в. во время мятежа Варды Фоки и Склира император Василий II обращался за помощью к киевскому великому князю, а в 1349 г. император Иоанн Кантакузин подавил антифеодальное восстание зилотов в Фессалониках с помощью турок. Турки вернули в 1379 г. императору Иоанну V престол, отнятый у него с помощью генуэзцев его сыном Андроником IV за три года до того. Подобно этому и на Руси в удельный период князья во время своих междоусобиц обращались за помощью и к полякам, и к печенегам, и к половцам.
Нашествия врагов на страны Восточной Европы и Ближнего Востока разоряли и опустошали их, препятствовали прогрессу их экономики и культуры и, сокращая объем строительства, замедляли развитие архитектуры, а иногда вызывали в нем длительные перерывы. Лишь в редких случаях иноземцы вносили что-либо новое в архитектуру завоеванных ими стран, как было, например, в Греции XIII—XV вв., часть которой находилась в это время под властью "латинян". Чаще, стоя на более низком уровне общественного и культурного развития, завоеватели были лишь разрушителями.
В тяжелые годы вражеских нашествий национальное искусство было одним из средств сохранения национального самосознания; в это время художники и архитекторы охотно обращались к образцам искусства времени расцвета их родных стран. Но это явление, содействуя сохранению национального своеобразия изобразительных искусств и архитектуры, в то же время делало их более консервативными. Главной же причиной консервативности средневековой архитектуры Восточной Европы была отмеченная выше замедленность ее общественного развития, из-за которой не получали развития ростки нового в области как общественного устройства, так и культуры.
В отличие от развивавшейся в лучших условиях Западной Европы на Востоке горожане, ремесленники и купцы не стали большой общественной силой и городская община не получила здесь такого развития, как на Западе (за исключением, может быть, Новгорода, где она все же подпала под власть крупных феодалов). В таких условиях на Востоке не развились и те зачатки нового миропонимания, которые на Западе проникли в позднем средневековье и в религиозную мысль, выдвинувшую такого ее представителя, как Франциск Ассизский с его влюбленностью в окружающий человека мир. На Востоке в это время господствующим религиозно-философским течением стал исихазм, который, наоборот, звал человека к уходу от этого мира в свою внутреннюю, духовную жизнь.
Поэтому и в области искусства на Востоке не появилось чего-либо подобного готике или живописи Джотто, в которых отразилось зарождение этого нового восприятия мира. Так называемый "Палеологовский ренессанс" в живописи Византии был не началом нового, но завершением старого в ее развитии, последней яркой вспышкой могучей, но уже угасавшей феодальной по своему характеру культуры. И архитектура Византии по этим же причинам оставалась в рамках феодальной идеологии и тематики, когда турецкое завоевание положило конец дальнейшему развитию архитектуры как в Византии, так и в Болгарии и Сербии.
Также и архитектура Армении и Грузии после нашествия сельджуков и монголов уже не могла создать чего-либо равного более ранним постройкам. Только русская архитектура после свержения татарского ига нашла в себе силы для нового расцвета, да архитектура Молдавии и Валахии, с XVI в. находившихся в вассальной зависимости от Турции, продолжала развиваться в XVI—XVII вв. на основе старых традиций.
Взаимосвязи между архитектурой различных стран Восточной Европы, Малой Азии и Закавказья были в рассматриваемую эпоху довольно тесными. Сначала они выражались в форме преимущественного влияния опиравшейся на наследие античного мира Византии на соседние, более молодые страны. В дальнейшем эти влияния стали взаимными. Характерные для средних веков частые изменения государственных границ, иногда сопровождавшиеся передвижением больших масс населения, делали картину таких взаимоотношений довольно сложной, создавая новые и разрушая старые политические и культурные связи, делая одни народы наследниками культуры других и направляя ход истории родственных народов по разным путям.
В силу этого архитектуру сербов приходится рассматривать отдельно от архитектуры единокровных им хорватов и словенцев, а архитектуру Молдавии и Валахии — отдельно от архитектуры Трансильвании. Та же сложность путей исторического развития заставляет начинать историю архитектуры Болгарии со времени, предшествовавшего появлению болгар на Балканском полуострове, а архитектуру Македонии, входившей поочередно в состав Византийской империи, Первого Болгарского царства, снова Византии, Эпирского деспотата, Второго Болгарского царства и, наконец, Сербии, рассматривать отдельно.